старалась держать себя в руках и не плакать всю оставшуюся дорогу до части.

Шли они долго, почти час. Стемнело. В лесу стояла непроглядная тьма. Что под ногами видно не было, Инна то и дело спотыкалась. Если бы не попутчики, знающие дорогу и по очертаниям деревьев на фоне неба ориентирующихся, заблудилась бы она одна, сто процентов!

Пётр был на дежурстве, когда ему сообщили, что жена приехала. Подменившись, он помчался домой. На подходе к дому его остановили те четверо, что отбили его жену у похотливого механизатора, и имели с Петром очень неприятный разговор.

Пётр нашёл Инну у соседей, ключа-то от квартиры у неё не было. Она скромненько сидела в уголке в чужой кухне, поставив ноги на перекладину табурета и прижавшись грудью к коленям. У Петра сердце сжалось, когда он увидел жену — растерянную, перепуганную и дрожащую мелкой дрожью.

Как же удачно сослуживцы потащились сегодня в деревню за чем-то, думал он, наливая тёплую ванну для жены.

— Бедная моя девочка! — повторял он. — Представляю, как ты испугалась.

Петру командование дало три выходных дня в связи с приездом жены. Супруги прекрасно провели вместе время. Вопрос о переводе Инны в Ижевск никто из них не поднимал.

Когда, вернувшись в Пермь, Инна написала мужу, что переводится доучиваться в Брянскую областную больницу, поближе к дочке, Пётр всецело одобрил её решение.

Глава 19

Среда 5 мая 1971 г. Бухгалтерия механического завода.

Прибежал на завод как ужаленный, плюхнулся на своё место в бухгалтерии и никак не мог отдышаться, эмоции переполняли. Плюс ко всему бессонная ночь не придавала моему лицу свежести и здорового цвета.

— Что случилось? — подошла ко мне Ирина Викторовна и прижала к столу мою руку. Оказывается, я непроизвольно стучал по столу пальцами.

— Мы не поймали никого, — сообщил ей я.

— Кого не поймали, Паша? — озабоченно заглядывая мне в глаза, спросила главбух.

— Урода, который люки ворует, — пояснил я. — Всю ночь в засаде просидели…

Изольда притихла за своим столом и всем своим видом демонстрировала: «Я тут ни причём! Никому не разболтала».

Никто ни в чём её и не пытался обвинять. Одно дело впустую языком болтать, тут ей не удержаться, а другое — когда вот такая ситуация. Да и должна она мне, и сама знает это, так что я верил, что она ничего не разболтала про засаду.

Я с досадой добавил:

— Эх! Последний шанс упустили.

— Почему? — спросила Ирина Викторовна.

— Потому что теперь последствия аварии стали очень тяжёлыми, и вор точно заляжет на дно. — опять забарабанил пальцами по столу я. — Как сказал знакомый милиционер, одно дело воровство люков, а другое непредумышленное убийство.

— Кто-то умер? — настороженно спросила главбух и опять прижала мою руку к столу.

— Ещё нет, — ответил я. — Но девушка пострадавшая в кому впала.

— Вот беда!.. — заохала Изольда. — И как же теперь?

— Вычислять надо мерзавца. Зачем ему люки? Куда ему столько? Что он с ними делает? — задавал я вопросы скорее сам себе. — Поймём это, поймём, где искать…

— Металл всегда сдать можно в металлолом, а люки тяжёлые! — предположила Ирина Викторовна.

— У нас в городе и окрестностях это сложно будет сделать, — отозвался я. — Поляков за этим следит.

— В другом городе сдать! — подсказала Изольда. — А что? Кинул люк в кузов по дороге и сдавай где хочешь!

— Хотите сказать, что он вообще не из нашего города может быть? — с сомнением взглянул я на Изольду. — Проездом через Святославль едет и люки прихватывает?

Я представил себе картину, как какой-то залётный водила останавливается, вылазит из кабины, озираясь по сторонам, выковыривает люк из дорожного полотна, закидывает его в кузов своего грузовика и едет дальше.

— Да нет! — отмахнулся я. — Средь бела дня никто не станет этим заниматься, а по ночам у нас город вымирает, никто по улицам не ездит, кроме милиции. Нет… Это кто-то местный творит. Под покровом ночи, скрытно. И тащит этот тяжеленный люк куда-то недалеко, а то попасться можно. И сдавать в пункт приемки слишком опасно — наверняка туда милиция как к себе домой заходит, едва что-то пропадет. Вряд ли рискнет приемщик из-за такой мелочи работу потерять, да под уголовное дело попасть… Так что для себя берут. Вопрос: для чего? Что из люков можно сделать?

— Дороги. Дорожки, — вдруг заявила Изольда как о самом собой разумеющемся. — То ли слышала… То ли видела… Не вспомню сейчас, — пояснила она, увидев наши с Ириной Викторовной вопросительные взгляды.

— Вспоминайте! Изольда Марковна, — воскликнул я. — Дорожки! Это ж кто до такого додумался?

— Точно! Вспомнила! — обрадованно воскликнула Изольда. — На Украине Западной гостила. У них там мостовая выложена была валунами какими-то, и люки эти кругом!.. Много…

Тьфу ты! Я думал, она здесь у кого-то видела дорожку из люков. Но идея интересная. Надо её обмозговать. А что? Положить один за другим люки впритык. Чем не дорожка садовая? И главное — вечная!

— Фух! Мозги закипели! — обрадовался я хоть одной правдоподобной версии. — Спасибо, Изольда Марковна, за идею.

Немного успокоившись, занялся своими прямыми обязанностями. Разбирая на автомате путёвки, всё прикидывал, как искать эту чугунную дорожку? Только подворовой обход. И как это сделать?

Сложность заключалась в том, что задние дворы домовладений вплотную граничат друг с другом. Тут у всех так участки нарезаны, за редким исключением. И если забор высокий, да кусты густые, то с дороги ничего и не увидишь толком.

Забраться на ту самую водокачку, с которой милиция грузовики, уезжающие с механического завода, выслеживала? Взять сильный бинокль? А что, идея. И я даже догадываюсь, у кого такой бинокль обязательно должен быть. Терентий, дед Юльки, морской волк! Как он будет без бинокля?

Хорошо, это сделаю обязательно. А если не сработает? Не удастся рассмотреть. Нужны резервные варианты.

Тот, у кого рыльце в пуху, никогда к себе посторонних не пустит. Осмотреть его подворье можно только с соседнего участка. Как попасть к соседям? Как без палева обойти чужие дворы?

Чёрт! Это же элементарно! Тимур есть. Команда есть. Девятое мая на носу. Ветераны в каждом дворе. Надо только заручиться официальной легендой, согласовать с кем-нибудь помощь ветеранам с посевной или ещё с чем-то, что им там надо, дрова нарубить, например. Только надо, чтобы об этом мероприятии как можно больше людей заранее услышало, чтобы не пугались, увидев нас на своём пороге. И фронт работ надо, чтоб заранее продуман был, чтобы нам надолго в каждом дворе не задерживаться.

Главбух, пока я размышлял, куда-то ушла.

— Я в комитет комсомола, — сказал я Изольде и помчался к Сатчану с новой «комсомольской инициативой ко дню Победы».

— Еще одна идея в голову пришла, — сказал я ему сразу, как поздоровался, — организовать совместный обход домовладений города. Комсомольцы с механического завода вместе с комсомольцами с нашей школы.

— С какой целью? — спросил Сатчан.

— Раздавать маленькие листовки с основными фактами о Великой Отечественной. Сколько наших людей погибло, сколько стран Европы освободили от фашизма. Насколько велик сейчас блок ОВД, в результате именно этой победы. И Польша в него входит, и Чехословакия, и Румыния, и Болгария, и Венгрия, и ГДР. Сразу понятно, ради чего погибали — не только чтобы отбросить вторгшихся фашистов, но и чтобы укрепить западные рубежи советской родины. Чтобы никто не мог внезапно снова напасть на СССР, как это произошло в 1941 году!

— Интересно… — пробормотал Сатчан, — а кто такую листовку сделает?

— Факты эти я сам сейчас могу накидать, минут за пятнадцать. А распечатать можно прямо на заводе, у нас же своя типография. Выгода в чем — сейчас прочитают, и на полку какую-нибудь положат книжную. Выбрасывать такое рука не поднимется. А потом девчонки и пацаны, подрастая, будут находить эту листовку и читать. Будут понимать, за что деды их погибали!

— Давай, хорошая инициатива, готовь листовку и мне на стол, завтра к утру все уже будет готово. Обход назначим на завтрашний день сразу после рабочего дня. Скажи Галие, пусть определит, кто из комсомольцев завода будет в обходе участвовать. Ну и со школой своей согласуй, кто от школьной комсомольской организации присоединится. А я им еще и звонок прямо сейчас сделаю, чтобы не волынили. И проследи, чтобы знали, что надо к заводу именно подходить, там